К оглавлению лекций М.Левинова

Меир Левинов

СРЕДНЕВЕКОВАЯ ЕВРЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ (ЧАСТЬ 1)

Лекция 7

О Боге и что Он такое
О категориях (атрибутах)
Д-р Элиэзер Швайд. Из конспектов лекций: "История еврейской философии от Расага до Рамбама"

О Боге и что Он такое

Напомним, что все философствование Расага базируется на Писании. В Писании же к Богу часто применяются прилагательные ярко антропоморфные (антропос - человек, морфа - подобие; иными словами человекоподобные). То есть в некоторых отношениях Писание "очеловечивает" Бога. Например, говорится "рука Бога", "глаза Бога". Богу приписываются вполне человеческие свойства: "пожалел", "вспомнил" и т.п. По р. Саадии это вызвано миром образов человека, целиком заимствованных из нашего мира и не имеющих слов, описывающих понятия не нашего мира. Но, тем не менее, невнимательный читатель способен представить Бога, как вполне антропоморфное Существо, только несравненно лучше и красивее, чем человек. Кроме того, ситуация усугубляется смелостью, с которой антропоморфизмами пользуется агадическая литература. Там мы читаем, что Бог учит Тору, показывает пальцем на нужные предметы и даже "тыкает перстом в лоб собеседника".

Обвинения в антропоморфизме против иудаизма выдвигали мусульмане, и аналогичные обвинения мы находим в адрес рабанитов в книгах караимов. То, что такие представления были свойственны простым людям, мы можем усмотреть в возражениях р. Авраама бен-Давида из Пускейра (1120-1198) к Рамбаму, там он просто говорит, что те, кто полагают, что Бог имеет образ, не являются еретиками, ибо делают это "…потому что читали священные книги более, чем всякие смущающие ум сказки (под последним имеются в виду философские произведения)" (Примечание к Гилхот тшува 3:7).

В любом случае, то, что пристойно простому человеку, не достойно ученого и потому вопрос о том, как следует описывать Бога стоял на протяжении долгого времени довольно остро.

О категориях (атрибутах)

В наследство от Аристотеля средневековье получило схему описания чего угодно. Точнее это план, согласно которому можно описать любую вещь. План этот включает в себя десять категорий (или атрибутов) (Аристотель, Категории 1:4 1б:25-2а:10 и далее).

КАТЕГОРИИ

ПРИМЕР

Сущность (чтойность)

собака

Количество

одна

Соотнесение

больше других, моя

Качество

гончая, серая

Действие

нюхает

Претерпевание

слушается

Нахождение в положении

сидит (сидящая)

Когда

сейчас

Где

около стола

Обладать

с ошейником

По этой схеме описывается все, что угодно, например, душа.

Вопрос, который стоял перед средневековой схоластикой выглядел так: можно, ли описать Всевышнего по этой схеме?

* * *

Понятно, что уже первая категория (или атрибут), отвечающая на вопрос: Что?, вызывает некоторую сложность. Потому как можно и нужно начать описание собаки со слова "собака", слушатель видел достаточно собак, чтобы представить к какому классу объектов принадлежит описываемый вами Бобик. Но если начать описание Бога со слова "бог" то не понятно, какой класс объектов вы выделяете. И потому с самого начала было решено, что сущностного атрибута (то есть, отвечающего на вопрос: Что это такое?) Богу приписать невозможно.

Заметим, что таковая проблема касается именно монотеизма, но не касается политеизма. Потому как в политеизме есть целый класс объектов, называемых "боги", и поэтому появляется возможность пользоваться такого рода атрибутом. В применении же к Единому и единственному Богу при полном отрицании наличия других богов, класса объектов с наименованием "Бог" не существует, либо же есть единственный представитель этого класса - сам Бог, а потому использование этого слова ничего не дает. К тому же монотеистические религии всячески подчеркивали разницу между Богом Танаха и богами языческих пантеонов, а потому использовать слово "бог" как обозначение класса нереальных объектов (языческих богов) и выделять из этого класса одного истинного - Бога Израиля - невозможно.

Вторая проблема состоит в том, что на земле всякая категория соотносится со временем: вчера не было, сегодня приобретается, завтра пропадает, например: вчера не знал, сегодня учил, завтра забыл. Следует положить, что к такой абсолютной сущности, каковой является Всевышний, сказанное не относится. Он всегда знает и никогда не забывает и т.д. Кроме того, следует вообще попытаться разобраться с вопросом: Как Бог соотносится со временем?

Дополнительную проблему для средневековой схоластики представляет следующий вопрос: насколько атрибуты (категории) являются различными сущностями, и не является ли приписывание Богу различных атрибутов чем-то, что умаляет Его единство (пример будет приведен ниже). Приблизительно так: "Бог милосерден и справедлив в суде"; так как милосердие не совмещается со справедливостью (положение весьма очевидное в Античное время и в Средневековье), то нельзя ли сказать, что Милосердие Божье выступает отдельно и независимо от Его справедливости, как бы Бог в разных ситуациях выступает в разных ипостасях.

Последняя проблема становится понятной в свете неоплатоновских учений, где боги (римско-эллинского пантеона), грубо говоря, являются порождением различных качеств Высшего бога. Для тех, кому это интересно, можно взглянуть в Ямвлих "О египетских мистериях" гл. 8-9 русский перевод Лукомского изд. ХГС 1995, или же в Прокл "Первоосновы теологии" параграфы 137-158, перевод Лосева, изд. Прогресс 1993.

Возвращаясь к Садии-гаону, следует заметить, что после некоторых рассуждений он приходит к выводу, что о Боге следует говорить в свете того, что нам про Него уже известно, и в уже "доказано" философскими методами в предыдущей главе. А именно доказано, что мир не существовал всегда, отсюда следует, что он возник, а отсюда следует, что у мира есть Создатель. Как раз на этом "твердом" факте: Бог - это Творец, - пытается построить всю теологию Саадия-гаон.

Строго говоря, Саадия уклоняется от ответа на вопрос: "Что есть Бог?", и вместо этого отвечает на вопрос: "Что Он сделал?" Иными словами вместо сущностного атрибута он дает атрибут действия. Такой ответ на вопрос приблизительно похож на то, как будто некто на вопрос "Что такое кошка?" отвечает: "Кошка - это то, что ловит мышей и прыгает по шкафам". Понятно, что если список атрибутов действия достаточно широк, то можно составить некоторое представление об описываемом предмете, но не о его внешнем и сущностном облике.

Впрочем, принимая во внимание атрибут действия - Творец, то есть то, что Бог есть Создатель Вселенной, можно сделать вывод - и Саадия-гаон его делает - , что Он один, ибо два создателя одного мира является некоторым логическим неудобством, просто потому что в этом случае возникает вопрос о взаимоотношениях богов. Более того, полезно спросить: кто из них создал кого и т.п. Тем самым Саадия уже в некотором роде доказал, что Бог - один.

Кроме того, есть чисто логический прием, состоящий в том, что когда выдвигается предположение о некотором неизвестном явлении следует выбирать самый простой вариант (так называемая бритва Оккама - английский ученый 1285-1347, но прием этот был известен и до него). Пример применения бритвы Оккама: вы не можете найти банку варения на кухне, которая по вашему убеждению там должна быть. Почему ее нет? Возможно множество ответов: Вы положили эту банку не туда; вы уже съели варенье, а банку выкинули и забыли об этом; банку утащил вор, а больше ничего в доме не тронул; банка перекочевала в иное измерение; ее захватили в плен инопланетяне и теперь они исследуют ее содержимое. Понятно, что последние два предположения следует отвергнуть, несмотря на возможное "почему бы и нет?", но они слишком сложные и следует предпочесть более простые объяснения. Понятно, что бритву Оккама можно применять только тогда, когда об исследуемом событии или явлении ничего толком не известно. Если вы знаете, что варение съели инопланетяне, то не надо пытаться на основании бритвы Оккама отвергать это утверждение.

В нашем случае предположение о том, что в мире есть один Творец технически проще, чем предположение о двух и потому его следует предпочесть.

Самое главное состоит в том, что, говоря о Боге, как о Создателе, мы можем говорить о некоторых Его положительных свойствах. А именно о том, что Создатель чего бы то ни было обязан обладать рядом свойств. В первую очередь, если некто создал что-то, то из этого следует его существование. Существование Бога обозначается словом "Живой". Творец любой вещи должен уметь планировать ее сотворение и заранее представлять, что он собирается делать, то есть обладать мудростью, тем самым к Богу-Творцу применимо слово "Мудрый". Точно по той же причине к Создателю можно применить слово (все)Могущий. Цитируя самого Саадию:

"Ибо сделать может только тот, кто может сделать (т.е. Могущий), может же только Живой (Существующий), а сделать так, как следует может только тот, кто Знает что делать и как делать".

Перед нами три атрибута, три категории, которыми можно описать Бога - Живой, Мудрый и Всемогущий. Однако в дальнейшем Расаг (рабби Саадия-Гаон) объясняет, что сказанное является всего только раскрытием слова "Творец" и на самом деле три атрибута, которыми он наделяет Бога, являются одним - Создатель. Проблема, как указывает Саадия, состоит в том, что в языке человеческом эти три категории различаются, ибо, например, для людей "живой" не означает "может", а "может" не означает "знает". (Живой ребенок не может двигать войска, царь может двинуть войско, но возможно не знает куда и когда, советник знает когда и куда, но не может передвигать войска).

Последнее рассуждение кроме некоторой логической силы (строго говоря, получается, что мы все равно остались при своем, и, кроме того, что Всевышний - это Творец, ничего не сказали) имеет еще одну важную особенность, а именно введя атрибуты Творца, р. Саадия-гаон сохраняет понятие единства Бога. Бог все равно один, каким бы количеством слов мы Его не описали. Ибо все сказанное относится не столько напрямую к сущности Бога, сколько к Его действию, к акту Творения. Иными словами, мы описали не столько самого Бога, сколько Его действия по отношению к миру и творениям. В этом смысле оборот "Бог милосердный" является не описанием Бога, а описанием Его отношения к нам, сам же Он оборотом "милосердный" не описывается.

На самом деле во всем этом рассуждении ведется неявная полемика с христианством. Дело в том, что в христианстве в те времена и позже довольно часто термин Творец воспринимался, не как атрибут отношения (в данном случае к Вселенной), а как атрибут качественный. И соответственно разбивая его на три атрибута, подобных Расаговским (Живой, Мудрый, Всемогущий) получали три ипостаси Троицы: Дух, Отец, Сын - соответственно. Так как простой народ достаточно плохо может разобраться в такой тонкой вещи, как "ипостась", то классический пассаж христианства: "Един в трех лицах" воспринимается не более, чем фраза и довольно часто воспринимается, что у христиан есть три бога. Понятно, что христианские ученые теологии не могут согласиться с таким и много страниц посвящают доказательству обратного, но в средневековье и иудеи и мусульмане не считали христианство чистым монотеизмом. Именно в связи со спорами с догматом трех ипостасей получила такое развитие теория Божественных атрибутов в исламе и в иудаизме и на этом фоне проходила полемика по вопросу об атрибутах.

Д-р Элиэзер Швайд. Из конспектов лекций: "История еврейской философии от Расага до Рамбама"

Исследование привело нас через цепочку причин и следствий к Внемировой причине существования всего существующего. То есть мы подошли к границе существующего. Но давайте помнить, что граница существующего - она же граница человеческого знания. Здесь мы сталкиваемся с объектом, существование которого нас заставляет признать наши логические рассуждения, но Его самого мы так и не знаем. Бог выше нащего сознания, которое способно познать только доступное нашим чувствам. Скажем так: Бог- это духовная причина материального мира. В этом случае Он вне нашего мира и вне нашей мысли. Он единственный не материален и неизменяем.

Главная цель, которую Расаг ставит перед собой, - это составить понятие Бога, таковым, каким Его представляет Писание. Первая проблема, возникающая в связи с этим - это антропоцентризм и материалистичность (соматизм - от слова "соматис" - тело). Мы уже говорили, что эту проблему Расаг решает аллегорическим комментарием к Писанию. Но следует добавить, что сам Расаг считает, что "чистое" представление о Боге - является предписанием самого Танаха. Нам кажется, что здесь Расаг не отходит от духа Писания. Ведь само Писание предупреждает, что Бог выше всякого образа и вида, что Он духовная причина мира. Но тогда возникает вопрос: Почему Писание прибегает к антропоморфизмам? Ответ на этот вопрос скрывается в высказывание ученых талмуда: "Писание говорит языком людей". Но можно все это понять иначе. Рамбам понимает это высказывание как указание на то, что способность к восприятию простых людей намного ниже таковой у философов. Расаг далек от такого восприятия. В такого сорта оборотах он видит необходимость говорить поэтическим, возвышенным языком. В чем его польза? Сам Расаг объясняет это так:

"И если спросит человек: в чем польза в таком расширенном употреблении слов (антропоморфизмов), ведь оно приносит нам сомнения? Лучше бы использовались ясные слова, которые освободили нас от такой тяготы? Я отвечу ему: если бы удовлетворился одним понятием, то можно было бы говорить только об одной цели, но их пришлось расширить, чтобы удовлетворить желаемое… Если бы мы решили описывать Его точно, то нам пришлось бы оставить "Слышит", "Видит", "Милостивый" и мы говорили бы только "Я" (или "Он", как слова указывающие на Его существование и только - прим. Капаха)" (2:10, стр. 101).

Иными словами появление такого количества слов необходимо для выражения нашего отношения, но не для обозначения откровения. Для того, чтобы описать наши чувства по отношению к Богу, нам приходится пользоваться большим количеством слов. И от этого не может отказаться даже философ. Именно таким образом дается возможность стилю выражения Писания.

Вторая проблема, с которой мы сталкиваемся при чтении Писания, состоит в том, что Писание описывает Бога положительными словами, как деятельную личность со своими целями и желаниями: Живой, Всемогущий, Мудрый, Желающий. Расагу приходится преодолевать эту проблему, ведь перед нами многочисленные свойства, которые нарушают простое единство Бога. Он преодолевает эту проблему тем, что объявляет их всех, как следствие понятия Творец. Только слабость человеческого языка заставляет нас произносить четыре слова, вместо того, чтобы произнести одно. Вся проблема только в ограниченности человеческого языка, тогда как на самом деле есть только одно понятие, только один атрибут - Творец!

Расаг сохраняет понятие персонального Бога, то понятие, которое следует из Писания.


Лекция 8